Спорт новости в Одессы
Любитель «русского мира», мариуполец Богдан Бодунов (Ковальчук) подписал «вербовочное соглашение» с российскими спецслужбами тогда, когда находился в России на заработках. Хотел стать гражданином РФ, а стал агентом ФСБ РФ. Его отправили в Мариуполь с целым спектром разведзадач. Но, в итоге, Богдана перевербовали украинские контрразведчики, и, с помощью двойного агента, контрразведка уверенно водила за нос российских «коллег».
Двойной агент рассказал нам подробности своей истории. Мы встречались с ним во время прохождения проверке на «детекторе лжи», на причале Мариупольского порта и в Киеве, на Майдане Незалежности, после его беседы с украинскими контрразведчиками. Кроме того, мы пообщались с российским куратором Богдана, полковником ФСБ. Правда, через чат в мессенджере. Но этого было достаточно, чтобы понять, сколько платят своим агентам россияне:
— Богдан, почему Вам поставили задачу устроиться в Мариупольский порт на работу?
— Когда нас проверяли в России, я брал с собой все документы, и в моей трудовой книжке было написано, что я работал в Мариупольском морском торговом порту на разных должностях, и это заинтересовало российские спецслужбы.
— Они увидели трудовую и сказали: “О, давай в порт». Так, что ли?
— Нет, не сразу, а во время одной из встреч они поставили задачу восстановить связи и устроиться на работу снова в порт. Им все равно было. Главное, доступ к причалам.
— Какие задачи перед Вами стояли?
— Выяснить, в первую очередь, продолжают ли углублять акваторию или нет. И, если продолжают, то где и на сколько. Скорее всего, для расчетов проведения наступательной операции с моря. Очень удобно. И близко.
— Как состоялось ваше первое общение с сотрудниками ФСБ?
— В октябре 2014 года, когда я из Ростова по программе беженцев, как она там называлась «переселение соотечественников», попал в Тольятти Самарской области. Там всех заставили писать автобиографию, снимали отпечатки пальцев. Не только ФСБ, но и миграционная служба. Ксерокопировали все документы, которые были у людей, вплоть до школьных табелей. Сразу забрали все паспорта и идентификационные коды и дали «голубые книжечки» с надписью «временное убежище».
— Когда вам уже откровенно заявили, что вы должны сотрудничать с ФСБ?
— Как только я написал заявление, что хочу получить российское гражданство, а на тот момент у меня уже был пакет документов — и налоговое свидетельство, и справка с места работы. Я достаточно быстро это получил, как мне объясняли, потому что я работал в закрытом учебном заведении, которое единственное в стране («Рефтинское училище закрытого типа» — там содержатся преступившие закон подростки, не достигшие возраста уголовной ответственности). Когда я подавал заявку, мне сотрудница миграционной службы сказала, что мне еще раз к ним надо зайти. Меня встретили на входе и повели не туда, где я уже был, а в кабинет, где было отделение ФСБ.
— Там Вас сразу начали «прессовать»?
— Не сразу. Сначала спросили, как приехал, как попал в Самарскую область, все ли хорошо с ребенком, как работа, в общем начали с обычных любезностей. И «остаточно» ли я решил получить гражданство. Этот человек, с которым я впоследствии многократно встречался, любил вворачивать украинские словечки.
— Он знал украинский?
— Я так понял, что на приличном уровне, был «в теме». И «будь ласка», и другие слова.
— Когда на вас начали давить, чтобы вы начали выполнять их задания?
— Он не давил, но очень резко, культурно и жестко перешел на то, что я не получу гражданство. Якобы я обманул следственный орган и нахожусь в розыске на территории Украины. Я опешил, потому что я пересекал границу спокойно, и даже восстанавливал некоторые документы в Украине, чтобы мне их прислали. После этого он сказал мне, что я подделывал документы. Тут меня взорвало, потому что я никогда не подделывал документы, и после этого пошло — вопросы, вопросы, а закончилась беседа его словами — «иди, думай». Сказали, чтобы продолжал работать, но подумал. Еще несколько фраз про ребенка сказал, а вы знаете, как любой родитель, за ребенка… я перенервничал, и чисто по-человечески испугался.
— Они, видимо, и рассчитывали, что вы испугаетесь.
— И у них получилось. Я не какой-то супермен. Первая мысль была вообще — собирать вещи и уезжать. Потому что я понял, что работать не дадут. С другой стороны, на работе еще поддавливали, мол, когда гражданство, чтобы мы могли тебя на учебу послать, я был на хорошем счету на работе. А на вторую встречу он (сотрудник ФСБ) позвал меня в гостиницу «Урал» в Асбесте и сказал взять компьютер и телефон из дому.
— На второй встрече вам уже объяснили, что вы должны делать?
— Объяснил уже другой человек. Он попросил выйти Петра Владимировича, с которым я в первый раз встречался, и сказал, что я должен написать расписку. Этот человек не представился, а Петр Владимирович, перед тем как выйти, забрал мой рюкзак и телефон. Он (не назвавшийся) сказал, что нужно немножко помочь, мол «ты же видишь какая ситуация в стране, разве тебе нравится эта власть, твой порт на четырехдневке, а будет еще хуже, ваше правительство под американцами», и так далее, и так далее. Я не ожидал, что меня, 38-летнего человека, будут обрабатывать такой махровой пропагандой.
Перед нашим собеседником лежат несколько фотографий. На одной из них — официальное заседание, в президиуме которого на фоне отвратительного панно в стиле советского масскульта сидит пятидесятилетний человек в штатском. Его зовут Петр Горохов, он возглавляет отдел УФСБ РФ в Свердловской области. «Это Петр Владимирович», — узнает агент.
— Как выглядело вербовочное обязательство?
— Он настаивал, что я в розыске, и говорил, что это могло быть подстроено. Говорил — видишь, как тебя твое государство делает виноватым, хотя ты ни в чем не виноват. И сказал: «Если ты хочешь уехать спокойно, нужна будет твоя помощь». Я согласился и спросил, какая помощь нужна. Тогда он вышел и зашел обратно уже с Петром Владимировичем, и уже вместе они сказали, мол, надо написать расписку, чтобы мы были уверены. В расписке написать, что я готов сотрудничать с органами безопасности РФ. И тут же спросили, какой бы я хотел себе псевдоним. Я опешил, тогда они спросили — кем я работаю. Я сказал — тренер по футболу. И они так меня и подписали — «Тренер».
Если бы я не написал, спокойно уехать домой в Мариуполь мне бы не дали. Ведь у нас забрали паспорта. А у меня ребенок за спиной. После этой встречи я еще там оставался, а домой собрался в мае (2017 год) и сообщил им.
— Что их интересовало в Мариуполе?
— Порт, я же работал в порту. Еще на первой встрече мне задавали очень точечные вопросы по Мариупольскому порту — сколько причалов, вернули ли «землечерпалку» и т.п. Я в хороших отношениях, в дружеских даже, был с людьми, которые могли всю документацию по порту предоставить. Потом у меня были хорошие знакомства в правоохранительных органах. Их (ФСБ) интересовало, смогу ли я восстановить связи, и, если возможно, устроиться в порт на работу. Интересовало, где корабли стоят, где люди, которых из Крыма перевели, какие суда может порт принимать.
— Задания ваши только устно формулировались?
— Сначала да. Первое, как я говорил, было «осмотреться и восстановить связи с криминалитетом». Их очень интересовал криминал. Уже позже я понял, что Дмитрий Кузьменко (ред. — «народный мэр» Мариуполя, после освобождения города сбежал в оккупированный Крым) — из тех, с кем я «восстанавливал связи» — уже давно с ними общался. Сначала меня не трогали ни по почте, ни по телефону. Я, когда уезжал, мне дали два телефона и электронную почту для связи. И единственное, что он мне сразу написал, “как доехал, как приняла страна родная” и встречался ли я с тем, с кем хотел встретиться.
— Как происходили встречи?
— В аэропорту Екатеринбурга. Официально я в Россию ездил навестить родственников в Ростове. И я часто туда ездил — сначала на встречу с ФСБ, а потом с сумками в Ростов к родственникам. Ездил, как пройдет какая-то информация в СМИ, например, вышел репортаж «Мариупольский порт потерял грузооборот». Восстановиться на работу было нереально — порт и так работал по четырехдневке, внутренние конфликты, но у меня было много знакомых среди докеров, крановщиков, а рядовой сотрудник всегда больше знает. И вот, когда вышел репортаж, начинают (ФСБ) спрашивать — какие суда обыскивали, названия пароходов.
— В порт получалось заходить?
— Конечно, заходил.
— Там в курсе, что Вас пытались завербовать?
— Нет, вы что. Я про это рассказал только одному человеку в Киеве. И ждал, когда она найдет какие-то выходы, к кому я могу прийти все рассказать, чтобы выпутаться из этой ситуации. Меня бы в Мариуполе убили бы, если бы узнали. Я ехал в Мариуполь с мыслями — «мне хана».
— По «АТОшникам» что-то ФСБ интересовало?
— Конечно. Я сказал им, что в порт устроиться не удалось, но я утроился в Фонд ветеранов АТО «Мужність», и тогда они заинтересовались этим направлением.
— А что по криминалитету ФСБ интересовало?
— Что собираются делать, на что влияют. Мне кажется, когда я передал фото удостоверения сотрудника Фонда, они затряслись немного. На фотографии был я с удостоверением в руках, а за спиной на стене написано «Правый сектор», потому что мы находились в мариупольском офисе «ПС». Но после этого как раз и началось «родной», «держись», «братское сердце».
— Человек, с которым вы сотрудничали, Петр Горохов, под своим именем с вами общался?
— Петр Владимирович под своим именем был. Я практически только с ним и общался. И один раз с совершенно незнакомым человеком, Михаилом, потому что Петр Владимирович на тот момент был в Крыму.
— Их интересует расположение военных в порту?
— Вот Михаила, как раз интересовало это. Он, скорее всего, был из военной разведки, потому что спрашивал про дислокацию, есть ли тренировочные лагеря под Мариуполем и все по военной сфере.
— А деньги вам платили?
— Да, конечно. Сразу сказали, что это все будет за вознаграждение — каждый приезд 15 тысяч (в российских рублях. По текущему курсу порядка 220 долл США). И платили.
— Как происходила оплата?
— Я ездил в Украину, приезжал в Россию не «с пустыми руками». Они меня выслушивали, шептались, давали деньги и просили расписку о получении. Причем подписывал я эти расписки просто — «Тренер». Никаких имен, фамилий, инициалов и прочего. Встречи были только в аэропорту. Я, кстати, говорил этим товарищам, что платят маловато. Говорил, что я очень рискую, и получать только 15 тысяч несерьезно, когда из них 10 только на билеты уходит. Позже мне пообещали другой уровень оплаты.
На доклады «двойной агент» ездил следующим маршрутом: «Bla-Bla-Car»'ом из Мариуполя или Киева до Москвы, а оттуда на самолете в аэропорт Кольцово (Екатеринбург). После нескольких часов беседы, которая происходила в служебном помещении терминала аэропорта, «агент» садился на самолет и отправлялся домой той же дорогой. Его российская карточка регулярно пополнялась. Суммы поступали через «Сбербанк России».
— Вас в России 10 часов проверяли на полиграфе. Процедура не рядовая, это было связано с возможным «повышением»?
— Мне еще раньше говорили, что в этот визит (12.12.2018) бери билет туда, а обратный не бери, придется задержаться. И я вспомнил разговор, который был летом, что будет полиграф и по результатам анализов наши отношения могут перейти на другой уровень.
— Каковы были эти результаты, вам говорили?
— Нет, мне ничего не говорили. Общение продолжалось, домой отпустили, но прошел-не прошел, не сообщили. Проводилось все в аэропорту «Кольцово» (Екатеринбург) в кабинете начальника службы безопасности. Сначала казалось, что это изнурительная физически процедура, но оказалось, что она тяжелее морально. Для полиграфа привезли специальный стул — железный с кожаными подкладками, и в нем сидишь все время в одной позе, двигаться не разрешали, проходило с 9 утра до 19 вечера.
— В Украине процедура отличается?
— Легче, и вопросы задавали сугубо профессиональные. А там первый блок был «семейный» — адрес, разные биографические вопросы. Второй блок — о согласии работать с ФСБ, давал ли я им ложную информацию, хочу ли я продолжать с ними сотрудничать и хочу ли продолжать встречи именно с Петром Владимировичем. Потом о сотрудничестве с СБУ — есть ли контакты и работаю ли с ними.
— Вас как-то с украинской стороны подготавливали для прохождения полиграфа?
— Нет, просто сказали «вспомни, как ты его проходил в Мариуполе и будь сам собой». Спрашивают про контакты — говори, говори всю правду. Потом я узнал, что я мог оттуда и не вернуться, если бы какие-то ответы на полиграфе их бы не устраивали.
— После полиграфа с вами поддерживают контакт?
— Да, после Нового года Петр Владимирович (Горохов) сразу начал писать. Сначала поздравил со всеми праздниками. А потом написал, что «анализы хорошие, все в порядке, нашли ресурсы», и выманивал. Написал где-то после Старого Нового года. С Петром Владимировичем я до сих пор веду переписку, по его вызову я туда летал все время, даже вот сейчас во время нашей беседы переписываемся. Пишет: «Я же уже написал, что все решил, жду».
Фотогалерея Переписка «Тренера» с куратором из российских спецслужб (6 фото)
— На момент нашего разговора ФСБшники не в курсе, что Вы работаете на Службу Безопасности Украины?
— Нет, конечно. Они меня спрашивали, сотрудничаю ли я на территории Украины с СБУ. Я сказал, что да. И даже сказал, с кем. Потому что Дмитрий Кузьменко, «народный мэр» Мариуполя, мог рассказать им, с кем я дружил, вот я и рассказал.
— А сейчас их что интересует?
— Интересует только, когда я приеду. Хотят меня туда вытянуть. Думаю, меня хотят выставить таким себе «чучелом» — предать огласку в СМИ, мол такой человек — бандит, связи с ОПГ и передавал нам документы по порту, предатель. Киселеву рейтинги повышать.
— Кроме всего прочего, я так понимаю, их интересовали привычки, пристрастия наших сотрудников спецслужб.
— Да, интересовало. Просили рассказывать, кто какие напитки алкогольные любит из руководства полиции, у кого какие модели телефонов, какими пользуются приложениями — Telegram, WhatsApp, вайбер, что предпочитают. На каких машинах ездят, номера машин. Есть ли дети, где учатся. Как любят отдыхать — ночные клубы, кинотеатры или кабаки. И все детали в таком духе.
— Из той информации, которую вы передали, вся была правдивой?
— Конечно. Если бы я привез неправдивую, меня бы «хлопнули».
— Что бы вы могли передать сотрудникам ФСБ, которые увидят наш репортаж?
— Что они жадины. Понимаю, у них бюрократия, и играют на последнем, что у людей есть — работа, элементарные нужды, забирают последнее и шантажируют детьми. Хотя для тех, кто их действительно интересует, они не скупятся ни на что.
В нашем присутствии специалист провел проверку Бодунова-Ковальчука на полиграфе, «детекторе лжи», которая началась вот с этих вопросов и ответов:
Специалист: «Мотивом вашего обращения в СБУ было следующее: потому что это престижно?»
Проверяемый: «Нет».
Специалист: «По патриотическим мотивам?»
Проверяемый: «Да».
Специалист: «По личным мотивам с желанием оказывать помощь?»
Проверяемый: «Да».
Специалист: «По заданию силовых структур «Л/ДНР»?»
Проверяемый: «Нет».
Специалист: «По заданию силовых структур или спецслужб РФ?»
Проверяемый: «Нет».
Специалист: «С целью дезинформировать сотрудников СБУ?»
Проверяемый: «Нет».
Специалист: «Для получения какой-либо помощи от СБУ?»
Проверяемый: «Нет».
Специалист: «По совету знакомых?»
Проверяемый: «Да».
Специалист: «По другой причине, которая не была названа?»
Проверяемый: «Нет».
Выводы специалиста-психолога мы еще не видели, но для того, чтобы составить впечатление о «двойном агенте», отправились в тот самый ветеранский фонд, где искал себе место герой нашей истории. Нас встретил Руслан Пустовойт, легендарный боец, на счету которого около десятка пленных боевиков. Он не знал, о ком мы собираемся с ним говорить. Но, когда разглядел фотографию в телефоне, то не смог сдержать удивление.
«А, зайчик мой, — с сарказмом реагирует на фото, — та я его знаю! Он, я скажу так, пытался выходить на меня. Пытался попасть на общение. Хотел через доброту свою попасть к нам. Хитрый. Похож на афериста. Такой честный, порядочный весь. Демонстрирует готовность выполнять любые задачи. Я сказал, что пусть он извинит, но пока я лечился после двух тяжелых ранений, где он был с четырнадцатого года? Он мне рассказал многое, что знаю о себе только я. Честно говоря, я не думал, что все на таком уровне. Думал, что он был завербован в Донецке. Я понял, что он не боец и он не киллер. И я его сразу отрезал. Хочется им, хочется. Им нужен Мариуполь, а Мариуполь нужен нам, нашим детям».
Из чат-переписки с Петром Гороховым стало понятно, что деньги на билет в Россию уже лежат на карточке агента. Но на доклад «Тренер» больше не поедет. На этот раз, одна из шестеренок мощной и безжалостной системы по разрушению Украины вышла из строя. И у наших спецслужб расширились возможности для того, чтобы установить, где же вращаются и остальные.
Общался журналист ТСН.Тиждень Андрей Цаплиенко
источник: tsn.ua
SEO продвижение в Одессе
